Благодатное семинарское время
«Как-то раз меня спросили, куда я собираюсь поступать, – с улыбкой рассказываетСергей Шитиков, студент первого курса Томской духовной семинарии, - Я ответил, что в семинарию. На что услышал: «И что, ты потом музыкантом будешь?». Смешно, конечно. Но Сергей с горечью добавляет: «Многие даже не имеют представления, что такое семинария, зачем молодые люди туда идут, и кем потом становятся!». А поступают они в это Высшее церковное учебное заведение для того, чтобы… Собственно, об этом и многом другом была наша беседа с томскими семинаристами-первокурсниками.
Ребята оказались дружелюбными, открытыми и разговорчивыми. Илья Семин приехал в Томск из г. Прокопьевска. Пять лет музыкальной школы по классу гитары очень даже пригодились – теперь он поет в мужском семинарском хоре. Сергей Шитиков из г. Юрги и Владимир Хить из г. Кемерово также имеют музыкальное образование. А Евгений Петров из г. Черенкова перед тем, как поступить в семинарию, окончил в своем родном городе горнотехнический колледж.
- Расскажите, почему вы приняли решение поступить в семинарию?
Евгений Петров: В 13-14 лет кем я только не хотел быть – и президентом, и хирургом - знаете, детские такие мечты. Восточной культурой интересовался, политикой. И вот в один прекрасной момент священником захотелось быть. Я пришел в храм, посмотрел, и что-то у меня желание резко отбилось, ушел. Потом через пол года опять появилось это желание, потянуло в храм. Поговорил со священником, и он взял меня в алтарь на послушание. В семинарию же я поступил, чтобы получить богословское образование, стать священнослужителем, людям помогать, Богу служить.
Сергей Шитиков: Я пришел к вере лет в девять вместе с мамой. Когда учился в воскресной школе, меня спрашивали, хочу ли я стать священником. Я отвечал: «Хотеть-то хочу», но в то же время понимал, какой это крест – нести священнический сан, и думал, что не по силам мне это будет. А потом настоятель нашего храма в Юрге решил сделать православный летний лагерь неподалеку от одного села. Вся воскресная школа собралась в этом лагере. Духовным наставником лагеря был сельский батюшка – приходил к нам, беседовал с нами. И так получилось, что он предложил мне паномарить в его сельском храме. Я думал, что нести послушание он возьмет меня только на это лето, а получилось, что ездил я туда в течение двух лет, как летом, так и зимой. И через послушание в алтаре я пришел к желанию стать священнослужителем.
Владимир Хить: С детства воспитывался в семье священника и видел, как отцу было тяжело. У него даже иногда не было времени пообщаться со мной, потому что он больше времени проводил в храме с людьми. Уходил утром, приходил только вечером, когда я уже спал. Но, не смотря на это, с детства моя мечта была стать священнослужителем.
Я поступил в Томскую духовную семинарию для того, чтобы утвердиться в своей вере и стать священнослужителем, если на то будет воля Божия.
Илья Семин: Я поступил в семинарию для того, чтобы принести в этот мир пользу для людей, чтобы помочь им чем-то в трудную минуту, подсказать в той или иной ситуации, как нужно вести себя и как выбрать правильный путь.
- Должен ли священник обладать какими-то особыми человеческими качествами?
С. Ш.: Да. К каждому человеку нужно найти подход, чтобы помочь разобраться в самом себе.
- То есть отчасти он должен быть хорошим психологом?
Е.П.: Он вообще должен быть хорошим человеком, потому что священнослужитель – пример для людей.
И.С.: Я думаю, что священник должен быть тем самым образом – образом Христа, чтобы люди, смотря на него, думали – вот так надо жить, а не то, что у нас сейчас происходит. Смотришь на одного человека – он так живет, на другого посмотришь – он тоже так делает, ну тогда и я так жить буду. Нет, священник должен стараться жить правильно, по заповедям, и не только внешне, но и внутренне. И тогда люди, видя это, будут тянуться к нему.
- Из ваших слов видно, что священник – это не профессия, а призвание.
Е.П.: Это образ жизни.
И.С.: Когда мои знакомые и друзья узнали, что я собираюсь поступать в семинарию, большинство похвалили, удивились. Кто-то, конечно, злорадствовал, ехидствовал: «Вот, попом будешь. Они там деньги зарабатывают». Некоторые до сих пор считают, что я в семинарию пошел из-за денег – мол, священники много денег зарабатывают. Но мои знакомые, которые достаточно по-взрослому мыслят, хорошо понимали, что это несет за собой, в их понятии - профессия, в моем понятии – служение.
Вообще я не вижу равнозначности в понятии служение и работа. Меня лично корежит понятие «работа». Как можно работать Богу? Можно работать людям, а Богу – служить.
- Какие вступительные экзамены вы сдавали?
Е.П.: У нас было музыкальное прослушивание. Сочинение писали, комиссия принимала экзамен по Закону Божьему. С Владыкой собеседование было.
- Вы можете сказать, чем семинария отличается от обычного светского ВУЗа?
Е.П.: Отношения между семинаристами другие – более предрасположенные друг к другу. Ведь в семинарии мы находимся в обществе христиан, где есть общие интересы, можно на общие темы поговорить. Я в колледже учился – там особо на религиозные темы не поговоришь. Бывает, что-то спросят, ну похохочут – ответишь им. А так общих интересов не было – и не интересно было общаться с ними.
И.С.: Чем отличается, будь то школа общеобразовательная или университет от семинарии: в школе, университете дают массу информации – учи, пожалуйста. У нас же другая ситуация: у нас дают эту информацию и еще учат, как нужно жить. Нас учат нравственной жизни. То есть это не какие-то другие законы, по которым не нужно жить другим людям, это те законы, по которым нужно жить всем – не лжесвидетельствуй, не осуждай, не прелюбодействуй и др. А в университетах нравственным поведением студентов, как правило, никто не занимается и никому это не нужно. А здесь помимо того, что мы получим хорошее образование, у нас будет еще и нравственное, духовное образование. Мы отсюда выйдем полноценными людьми в полном смысле этого слова.
- В семинарии вы проучились немного, скажите на своем небольшом личном опыте - трудно быть семинаристами?
Е.П.: Сначала тяжело было привыкать жить по расписанию. Вот в колледже до четырех часов отучился и пошел своими делами заниматься. А здесь все расписано: подъем, отбой. Поначалу тяжеловато, конечно, было. Но эта система приучает к строгости, вырабатывает дисциплину в человеке.
И.С.: Нет, не сложно, просто не привычно, как уже сказал Евгений, с одного режима перейти на другой. Дома, где мы жили, у нас был свободный режим. Захотел – погулял, захотел – на диване полежал, захотел – в кино сходил. Здесь такого нет. Отчасти в нашем режиме есть даже что-то от военной дисциплины – все четко по расписанию, а это опять же дает свои плюсы – дисциплинированность, своевременность выполнения тех или иных работ - сплошные плюсы!
Е.П.: Даже когда я сюда ехал, мне священник сказал, что семинарское время – это время очень благодатное, очень хорошее.
- Сложно поступить в семинарию? Большой конкурс на место?
С.Ш.: Два человека на место у нас нынче был конкурс.
Е.П.: Я бы не сказал, что сложно, просто знания надо иметь, и молиться – самое главное.
- Много у вас свободного времени? Как вы его проводите?
И.С.: Свободного времени практически нет.
- Да ведь сложно же так!
И.С.: Зато постоянно в напряжении находишься (смеются). Когда человек в расслабленном состоянии – он расшатывается. Лень придет внезапно. Поэтому лучше уж быть в напряжении, чем в расслабленности и безделии.
Е.П.: Мы в свободное время ходим по городу или просто в келии отдыхаем.
- Вы только что говорили о том, что в семинарии все строго по расписанию. Какой у семинаристов распорядок дня?
И.С.: В 7.30 у нас подъем, в 8 часов утренняя молитва, завтрак. В 9 часов первая-вторая пары, в 11.40 идем на полдник, следом третья-четвертая пары. В 3 часа обед, затем какие-то послушания – если кого назначили, в 5 часов начинается вечерняя самоподготовка, на которой должны присутствовать все без исключения. В 8 ч. ужин. В 10 ч. вечерняя молитва, в 11 – отбой.
- А что такое самоподготовка?
Е.П.: Самоподготовка – это, вот, например, задают домашнее задание учить по предметам, книги читать, и вечером с 5 до 7.40 все это в классе можно сделать.
- Это удобно?
Е.П.: Да, удобно. Вот в колледже я учился – бывало, времени нет на домашнее задание, или еще там что-нибудь. А здесь свободное время специально выделяется для того, чтобы заниматься именно домашним заданием.
- В семинарии есть такое понятие, как послушание. Расскажите об этом подробнее. Приходилось ли на себе это испытать?
С.Ш.: Приходилось, и не раз (смеется). Послушание – это назначение на какую-либо работу. Это делается во благо семинарии, и, отчасти, для смирения. Семинаристы – это такие своеобразные разнорабочие. Могут и лампочку вкрутить, и полы помыть, и снег убрать, и подмести, и картошку почистить. На послушание назначают также в столовую – накрыть на столы, убрать со столов, посуду помыть. Послушание смиряет дух гордый семинарский (смеется).
И.С.: Хотел бы добавить, что человек, когда ему дают послушание, либо принимает его как должное, либо воспринимает как несправедливость какую-то. Так вот, я бы хотел сказать, что послушание каждый семинарист должен стараться воспринимать как должное. Это для тебя же лучше! Ты должен это делать во славу Божию. Это, во-первых, тебя дисциплинирует, ты становишься смиреннее, а от смирения уже идет множество духовных плодов. К этому нужно относиться проще. «Слава Богу, слава Богу – вот меня назначили!» - и все.
- Но ведь это очень сложно!
И.С.: Это сложно, но потом приносит свои плоды. Будущий батюшка набирается терпеливости за эти пять лет, поэтому послушание это не только на благо семинарии – это и для себя в первую очередь.
- На сколько остро вы почувствовали смену обстановки – из дома попасть в братское общежитие?
С.Ш.: Дома ты живешь – никакого распорядка дня. А в семинарии дисциплина полная. Конечно, чувствуется разница между домом и семинарией, но я к этому легко привык.
И.С.: Приехав сюда, я ощутил, что семинария – это как оболочка, защищающая меня от пагубных, извне влияющих факторов. Обстановка здесь меня радует и ничуть не напрягает. В семинарии тебе помогут, здесь рядом находятся подобные тебе люди – братья во Христе, которые думают так же, как и ты, поэтому очень просто найти с ними общий язык.
- Ваши пожелания молодежи.
И.С.: Хотелось бы сказать, чтобы молодежь знала, что православные люди – это не какие-то изгои общества. Они такие же люди, как все, и семинаристы в том числе. Но у нас существует нравственная граница, через которую мы стараемся не переступать. Просто где-то мы стараемся не делать того, что делают они: к примеру, стараемся не материться, не пить, не курить – хотя бы такие вот внешние факторы, которые уже отличают нас от современной молодежи.
Мы также можем веселиться, но соблюдаем меру и не переступаем через границы дозволенного. Мы такие же молодые люди, просто у нас есть свои убеждения, которыми пользовались и утверждались люди на протяжении тысяч лет. У нас ничего нового нет – мы живем укладом наших предков. Это мы считаем, что они не правильно живут.
Е.П.: Хотелось бы добавить, что многие о Православии думают, что это что-то такое нехорошее, строгое. А вот можно привести пример: заходит человек в магазин, видит на прилавке булочку и говорит: «Она не вкусная, не хорошая, не нравится она мне!». То есть он не попробовал ее, а на самом деле, может быть, она вкусная. Таким образом, многие судят и о Православии – это не правильно. Ничего скучного нет на самом деле – когда приходишь к Православной вере, то мировоззрение меняется и появляется интерес к жизни, цель – духовное совершенствование.
В.Х.: Я хотел бы сказать молодежи, чтобы они не стыдились приходить в храм. Некоторые мои друзья - им уже по 20 лет - приходили в храм, но потом перестали ходить, так как друзья стали их осуждать. Мнение друзей, а также боязнь потерять общение стали для них решающими.
Я хочу сказать молодым людям, чтобы они не боялись этого осуждения. Конечно, трудно быть христианином, да и вообще не было такого времени, когда православным людям было легко. Пусть молодежь ходит в храм и приводит сюда своих друзей. Если друзья настоящие, то они поймут и, может быть, даже поддержат это решение.
«Как-то раз меня спросили, куда я собираюсь поступать, – с улыбкой рассказываетСергей Шитиков, студент первого курса Томской духовной семинарии, - Я ответил, что в семинарию. На что услышал: «И что, ты потом музыкантом будешь?». Смешно, конечно. Но Сергей с горечью добавляет: «Многие даже не имеют представления, что такое семинария, зачем молодые люди туда идут, и кем потом становятся!». А поступают они в это Высшее церковное учебное заведение для того, чтобы… Собственно, об этом и многом другом была наша беседа с томскими семинаристами-первокурсниками.
Ребята оказались дружелюбными, открытыми и разговорчивыми. Илья Семин приехал в Томск из г. Прокопьевска. Пять лет музыкальной школы по классу гитары очень даже пригодились – теперь он поет в мужском семинарском хоре. Сергей Шитиков из г. Юрги и Владимир Хить из г. Кемерово также имеют музыкальное образование. А Евгений Петров из г. Черенкова перед тем, как поступить в семинарию, окончил в своем родном городе горнотехнический колледж.
- Расскажите, почему вы приняли решение поступить в семинарию?
Евгений Петров: В 13-14 лет кем я только не хотел быть – и президентом, и хирургом - знаете, детские такие мечты. Восточной культурой интересовался, политикой. И вот в один прекрасной момент священником захотелось быть. Я пришел в храм, посмотрел, и что-то у меня желание резко отбилось, ушел. Потом через пол года опять появилось это желание, потянуло в храм. Поговорил со священником, и он взял меня в алтарь на послушание. В семинарию же я поступил, чтобы получить богословское образование, стать священнослужителем, людям помогать, Богу служить.Сергей Шитиков: Я пришел к вере лет в девять вместе с мамой. Когда учился в воскресной школе, меня спрашивали, хочу ли я стать священником. Я отвечал: «Хотеть-то хочу», но в то же время понимал, какой это крест – нести священнический сан, и думал, что не по силам мне это будет. А потом настоятель нашего храма в Юрге решил сделать православный летний лагерь неподалеку от одного села. Вся воскресная школа собралась в этом лагере. Духовным наставником лагеря был сельский батюшка – приходил к нам, беседовал с нами. И так получилось, что он предложил мне паномарить в его сельском храме. Я думал, что нести послушание он возьмет меня только на это лето, а получилось, что ездил я туда в течение двух лет, как летом, так и зимой. И через послушание в алтаре я пришел к желанию стать священнослужителем.
Владимир Хить: С детства воспитывался в семье священника и видел, как отцу было тяжело. У него даже иногда не было времени пообщаться со мной, потому что он больше времени проводил в храме с людьми. Уходил утром, приходил только вечером, когда я уже спал. Но, не смотря на это, с детства моя мечта была стать священнослужителем.
Я поступил в Томскую духовную семинарию для того, чтобы утвердиться в своей вере и стать священнослужителем, если на то будет воля Божия.
Илья Семин: Я поступил в семинарию для того, чтобы принести в этот мир пользу для людей, чтобы помочь им чем-то в трудную минуту, подсказать в той или иной ситуации, как нужно вести себя и как выбрать правильный путь.
- Должен ли священник обладать какими-то особыми человеческими качествами?
С. Ш.: Да. К каждому человеку нужно найти подход, чтобы помочь разобраться в самом себе.
- То есть отчасти он должен быть хорошим психологом?
Е.П.: Он вообще должен быть хорошим человеком, потому что священнослужитель – пример для людей.
И.С.: Я думаю, что священник должен быть тем самым образом – образом Христа, чтобы люди, смотря на него, думали – вот так надо жить, а не то, что у нас сейчас происходит. Смотришь на одного человека – он так живет, на другого посмотришь – он тоже так делает, ну тогда и я так жить буду. Нет, священник должен стараться жить правильно, по заповедям, и не только внешне, но и внутренне. И тогда люди, видя это, будут тянуться к нему.
- Из ваших слов видно, что священник – это не профессия, а призвание.
Е.П.: Это образ жизни.
И.С.: Когда мои знакомые и друзья узнали, что я собираюсь поступать в семинарию, большинство похвалили, удивились. Кто-то, конечно, злорадствовал, ехидствовал: «Вот, попом будешь. Они там деньги зарабатывают». Некоторые до сих пор считают, что я в семинарию пошел из-за денег – мол, священники много денег зарабатывают. Но мои знакомые, которые достаточно по-взрослому мыслят, хорошо понимали, что это несет за собой, в их понятии - профессия, в моем понятии – служение.
Вообще я не вижу равнозначности в понятии служение и работа. Меня лично корежит понятие «работа». Как можно работать Богу? Можно работать людям, а Богу – служить.
- Какие вступительные экзамены вы сдавали?
Е.П.: У нас было музыкальное прослушивание. Сочинение писали, комиссия принимала экзамен по Закону Божьему. С Владыкой собеседование было.
- Вы можете сказать, чем семинария отличается от обычного светского ВУЗа?
Е.П.: Отношения между семинаристами другие – более предрасположенные друг к другу. Ведь в семинарии мы находимся в обществе христиан, где есть общие интересы, можно на общие темы поговорить. Я в колледже учился – там особо на религиозные темы не поговоришь. Бывает, что-то спросят, ну похохочут – ответишь им. А так общих интересов не было – и не интересно было общаться с ними.
И.С.: Чем отличается, будь то школа общеобразовательная или университет от семинарии: в школе, университете дают массу информации – учи, пожалуйста. У нас же другая ситуация: у нас дают эту информацию и еще учат, как нужно жить. Нас учат нравственной жизни. То есть это не какие-то другие законы, по которым не нужно жить другим людям, это те законы, по которым нужно жить всем – не лжесвидетельствуй, не осуждай, не прелюбодействуй и др. А в университетах нравственным поведением студентов, как правило, никто не занимается и никому это не нужно. А здесь помимо того, что мы получим хорошее образование, у нас будет еще и нравственное, духовное образование. Мы отсюда выйдем полноценными людьми в полном смысле этого слова.
- В семинарии вы проучились немного, скажите на своем небольшом личном опыте - трудно быть семинаристами?
Е.П.: Сначала тяжело было привыкать жить по расписанию. Вот в колледже до четырех часов отучился и пошел своими делами заниматься. А здесь все расписано: подъем, отбой. Поначалу тяжеловато, конечно, было. Но эта система приучает к строгости, вырабатывает дисциплину в человеке.
И.С.: Нет, не сложно, просто не привычно, как уже сказал Евгений, с одного режима перейти на другой. Дома, где мы жили, у нас был свободный режим. Захотел – погулял, захотел – на диване полежал, захотел – в кино сходил. Здесь такого нет. Отчасти в нашем режиме есть даже что-то от военной дисциплины – все четко по расписанию, а это опять же дает свои плюсы – дисциплинированность, своевременность выполнения тех или иных работ - сплошные плюсы!Е.П.: Даже когда я сюда ехал, мне священник сказал, что семинарское время – это время очень благодатное, очень хорошее.
- Сложно поступить в семинарию? Большой конкурс на место?
С.Ш.: Два человека на место у нас нынче был конкурс.
Е.П.: Я бы не сказал, что сложно, просто знания надо иметь, и молиться – самое главное.
- Много у вас свободного времени? Как вы его проводите?
И.С.: Свободного времени практически нет.
- Да ведь сложно же так!
И.С.: Зато постоянно в напряжении находишься (смеются). Когда человек в расслабленном состоянии – он расшатывается. Лень придет внезапно. Поэтому лучше уж быть в напряжении, чем в расслабленности и безделии.
Е.П.: Мы в свободное время ходим по городу или просто в келии отдыхаем.
- Вы только что говорили о том, что в семинарии все строго по расписанию. Какой у семинаристов распорядок дня?
И.С.: В 7.30 у нас подъем, в 8 часов утренняя молитва, завтрак. В 9 часов первая-вторая пары, в 11.40 идем на полдник, следом третья-четвертая пары. В 3 часа обед, затем какие-то послушания – если кого назначили, в 5 часов начинается вечерняя самоподготовка, на которой должны присутствовать все без исключения. В 8 ч. ужин. В 10 ч. вечерняя молитва, в 11 – отбой.
- А что такое самоподготовка?
Е.П.: Самоподготовка – это, вот, например, задают домашнее задание учить по предметам, книги читать, и вечером с 5 до 7.40 все это в классе можно сделать.
- Это удобно?
Е.П.: Да, удобно. Вот в колледже я учился – бывало, времени нет на домашнее задание, или еще там что-нибудь. А здесь свободное время специально выделяется для того, чтобы заниматься именно домашним заданием.
- В семинарии есть такое понятие, как послушание. Расскажите об этом подробнее. Приходилось ли на себе это испытать?
С.Ш.: Приходилось, и не раз (смеется). Послушание – это назначение на какую-либо работу. Это делается во благо семинарии, и, отчасти, для смирения. Семинаристы – это такие своеобразные разнорабочие. Могут и лампочку вкрутить, и полы помыть, и снег убрать, и подмести, и картошку почистить. На послушание назначают также в столовую – накрыть на столы, убрать со столов, посуду помыть. Послушание смиряет дух гордый семинарский (смеется).И.С.: Хотел бы добавить, что человек, когда ему дают послушание, либо принимает его как должное, либо воспринимает как несправедливость какую-то. Так вот, я бы хотел сказать, что послушание каждый семинарист должен стараться воспринимать как должное. Это для тебя же лучше! Ты должен это делать во славу Божию. Это, во-первых, тебя дисциплинирует, ты становишься смиреннее, а от смирения уже идет множество духовных плодов. К этому нужно относиться проще. «Слава Богу, слава Богу – вот меня назначили!» - и все.
- Но ведь это очень сложно!
И.С.: Это сложно, но потом приносит свои плоды. Будущий батюшка набирается терпеливости за эти пять лет, поэтому послушание это не только на благо семинарии – это и для себя в первую очередь.
- На сколько остро вы почувствовали смену обстановки – из дома попасть в братское общежитие?
С.Ш.: Дома ты живешь – никакого распорядка дня. А в семинарии дисциплина полная. Конечно, чувствуется разница между домом и семинарией, но я к этому легко привык.
И.С.: Приехав сюда, я ощутил, что семинария – это как оболочка, защищающая меня от пагубных, извне влияющих факторов. Обстановка здесь меня радует и ничуть не напрягает. В семинарии тебе помогут, здесь рядом находятся подобные тебе люди – братья во Христе, которые думают так же, как и ты, поэтому очень просто найти с ними общий язык.
- Ваши пожелания молодежи.
И.С.: Хотелось бы сказать, чтобы молодежь знала, что православные люди – это не какие-то изгои общества. Они такие же люди, как все, и семинаристы в том числе. Но у нас существует нравственная граница, через которую мы стараемся не переступать. Просто где-то мы стараемся не делать того, что делают они: к примеру, стараемся не материться, не пить, не курить – хотя бы такие вот внешние факторы, которые уже отличают нас от современной молодежи.
Мы также можем веселиться, но соблюдаем меру и не переступаем через границы дозволенного. Мы такие же молодые люди, просто у нас есть свои убеждения, которыми пользовались и утверждались люди на протяжении тысяч лет. У нас ничего нового нет – мы живем укладом наших предков. Это мы считаем, что они не правильно живут.
Е.П.: Хотелось бы добавить, что многие о Православии думают, что это что-то такое нехорошее, строгое. А вот можно привести пример: заходит человек в магазин, видит на прилавке булочку и говорит: «Она не вкусная, не хорошая, не нравится она мне!». То есть он не попробовал ее, а на самом деле, может быть, она вкусная. Таким образом, многие судят и о Православии – это не правильно. Ничего скучного нет на самом деле – когда приходишь к Православной вере, то мировоззрение меняется и появляется интерес к жизни, цель – духовное совершенствование. В.Х.: Я хотел бы сказать молодежи, чтобы они не стыдились приходить в храм. Некоторые мои друзья - им уже по 20 лет - приходили в храм, но потом перестали ходить, так как друзья стали их осуждать. Мнение друзей, а также боязнь потерять общение стали для них решающими.
Я хочу сказать молодым людям, чтобы они не боялись этого осуждения. Конечно, трудно быть христианином, да и вообще не было такого времени, когда православным людям было легко. Пусть молодежь ходит в храм и приводит сюда своих друзей. Если друзья настоящие, то они поймут и, может быть, даже поддержат это решение.
Беседу вела Анастасия Богинская
